Грибок забвения

В хранилищах республики гибнут ценнейшие исторические документы Можно возродить забытое ремесло, заново отстроить дворец, вернуть человеку имя. Можно воскресить утраченный язык и воссоздать культуру. Нет ничего невозможного для народа, у которого есть память. Пока наша память - это древние рукописи, книги, документы. Полуистлевшие листы, пережившие не одну катастрофу, прошедшие сквозь века и порой чудом сохранившие на своих страницах буквы. Речь о дореволюционных фондах, хранящихся в Национальном архиве РБ. У большинства этих документов нет копий. Многих документов самих уже нет. Многих не станет в самое ближайшее время, хотя они числятся в описях и их даже можно заказать. Ждать придется долго. Годами вам могут отвечать, что документ находится на консервации (дезинфекции). Это значит, что архивное дело вы, скорее всего, не увидите никогда. Его поразил плесневый грибок. Или оно в таком состоянии, что уже не переживет прикосновения человеческих рук. Или его просто не могут найти, как недавно шедевры в Эрмитаже. Дела грибковые Для несведущего человека архив представляется в виде бесчисленных полок, где в алфавитном порядке аккуратно разложены увесистые папки. На каждой папке - надпись: здесь бумажки про мещанина Ивана Петрова, а там - про Верхнеудинскую городскую управу. Увы, если Интернет называют большой свалкой, то хранилище впору сравнить с бабушкиным чуланом. Помещений не хватает, большей своей частью они не приспособлены, следить за сохранностью ценнейших документов некому. Но настоящей чумой для уникальных свидетельств прошлого стал грибок. Старая бумага так обветшала, что легко впитывает влагу. Малейшее нарушение режимов температуры и влажности - и бумага начинает “цвести”, появляется грибок. Если такой документ вовремя не изолировать, он способен за очень короткое время заразить все вокруг. Стоит подождать несколько месяцев, и папка рассыплется в труху. Сколько исторических материалов в Национальном архиве РБ уже постигла сия участь, можно судить только приблизительно. Не хватает людей, чтобы провести доскональный учет даже самых ценных фондов. Каковы масштабы гибнущих сокровищ, не знает никто. Те грибковые бумаги, которые удается обнаружить, складируют в отдельное хранилище. До 2002 года их вручную обрабатывали формалином. Поскольку раствор сугубо ядовит, а дело это трудоемкое, дезинфекцию можно было проводить только на открытом воздухе в летнее время. Таким образом спасали ничтожно мало документов, но их спасали. К тому времени на катастрофу в архивах обратили внимание наверху, была разработана республиканская целевая программа по реставрации документов 17-го - начала 20 вв. “Сохраним документальное богатство”. Финансировалась она весьма плохо, но в первый же год на выделенные деньги удалось приобрести дезинфекционную камеру - большой металлический ящик с дверцей. В таких камерах с помощью паров проводят дезинфекцию и дезинсекцию одежды, обуви, белья, постельных принадлежностей, а также книг и архивной документации. Камера в республику поступила, но по неизвестной причине ни дня не работала. Не работала, хотя для этой камеры существует специальный отапливаемый домик, оборудованный всем необходимым. Между тем грибковые дела перестали обрабатывать формалином, и ситуация стала похожа на бомбу замедленного действия. Официальных данных, сколько архивных дел заражено, нет. Несколько лет назад их было приблизительно несколько тысяч. Сейчас наверняка - десятков тысяч. О чем говорить, если грибком поражены даже стены архивохранилища. Здесь же вместе с грибковыми делами хранятся и “чистые”, прошедшие дезинфекцию, хотя это категорически запрещено. Обет молчания Справедливости ради заметим, что в архивах существуют страховые фонды. Это когда каждую страничку документа переводят путем фотокопирования на пленку. Такой микрофильм можно выдать для работы в читальный зал, сделать с него копию и, в конце концов, не опасаться, что документ будет утерян. Вплоть до 1997 года во всех архивах страны проводилась работа по переводу архивных документов на микрофильмы. На пленку большей частью попали фонды советского времени. Сделанное принесло потрясающие результаты. С помощью микрофильмов, например, несколько жителей Бурятии, в годы войны подростками работавшие в улан-удэнских эвакогоспиталях, сумели доказать этот факт своей биографии и увеличить пенсии. Оригиналов военных документов на тот момент в Бурятии не было. Их отправили в Подольский военно-исторический архив, остались только микрофильмы. Что останется от ценнейших свидетельств дореволюционного периода? Ничего. В советские годы дореволюционные корни предков мало кого интересовали, и документы столетней давности на пленки почти не попали. Нет копий документов Троицкого Селенгинского монастыря (с 1681 г.), Троицкосавской городской управы, фондов Степной думы, личного фонда семьи Танских, личного фонда известного верхнеудинского мещанина Бурлакова... До сих пор не сделано копий ни с одной верхнеудинской газеты. Безусловно, что местные хранители бесценных реликвий делают в своей работе все, что могут. Но, в отличие от своих коллег в других регионах, они ни разу не подняли эту острейшую тему в печати, не обратились за помощью к широкой общественности, тем же спонсорам. А уж кому как не архивным клеркам должно быть известно, что прадеды многих сегодняшних меценатов были далеко не последними людьми в здешних степях. Знай наши бизнесмены, что бесценные рукописи их предков благополучно сгнивают на соседней улице, может, совсем не арки бы бросились строить, а новый архив. Но они не знают… Татьяна Никитина. Из правил работы в архивах: В архивохранилищах должно проводиться регулярное наблюдение за физическим состоянием документов. О каждом случае повреждения документов грызунами или насекомыми-вредителями бумаг немедленно докладывается начальнику. Документы, коробки (пачки), имеющие следы плесени, должны быть немедленно изолированы от остальных документов. При обнаружении в коробке (пачке) хотя бы одного дела, пораженного плесневыми грибками, дезинфекции подвергаются все дела, хранящиеся в коробке (пачке), и сама коробка (пачка). Кроме документов с явно выраженными следами плесени дезинфекции подвергаются материалы, расположенные по стеллажу на расстоянии 0,5 м во все стороны от пораженных дел. Архивные дела, прошедшие дезинфекцию и дезинсекцию, укладываются отдельно от других дел на карантин сроком до трех месяцев, после чего они вновь подвергаются осмотру.