Очарованный странник

От Эвереста до пещер отшельников исследовал в Тибете бурятский художник Дудко Николай Дудко – человек известный в художественном мире республики и далеко за ее пределами. Он один из немногих европейцев-мастеров буддийской живописи, пишущий танка в средневековом тибетском стиле Мен-ри. Этому искусству он учился у личного художника Далай-ламы XIV Ген Сангье Еше и получил диплом художника живописи танка с правом преподавания. Персональные выставки созданных им работ прошли в Японии, Италии, Аргентине, Китае, Монголии и, конечно, в разных городах России. Его танка находятся в храмах и монастырях Бурятии, Монголии и Тибета, а так- же в музеях и частных коллекциях многих стран мира. – Николай, у вас была очередная поездка в Тибет? – Недавно я посетил Лхасу с ее монастырями и храмами. Мне они хорошо знакомы, но я увидел много нового и, в частности, знаменитую ступу в местечке Гъянце. Она построена в начале XII-го века величайшим махасидхой Тантон Гялпо. Это девять этажей, на каждом из которых имеется большое количество келий, маленьких павильончиков, в которых сохранились росписи, сделанные в начале XII-го века. Помимо религиозной ценности ступа представляет огромную художественную ценность. – Какова ее высота? – В нашем эквиваленте она с пятиэтажный дом. По буддийской традиции этажи это уровни просветления. И на каждом уровне существуют свои методы, божества. Все это изображено на девяти этажах. Если на первом уровне божества Криятантры - Лхамо, Тара и так далее, то на самом верхнем - мандалы Калачакра, Хеваджра, то есть самое сложное и совершенное. – В общем, от простого к сложному? – Да, да. Следующая остановка это Шегадзе - резиденция Панчен-лам. Там я был потрясен тем, что все это живое, те же ламы, те же обряды и хуралы. А конечной точкой путешествия стал базовый лагерь на Эвересте, маленький монастырь нигмапинского толка, расположенный на высоте около шести тысяч метров. – Вы поднимались на Эверест? – Нет, там с северной стороны не пускают. Все восхождения совершаются с южной непальской стороны. – Шесть тысяч метров тоже неплохо и мне кажется, доступно только профессиональным альпинистам. – (Смеется). Ну да! Но что самое удивительное, на этой высоте стоит монастырь. Туда люди как-то карабкаются, едут, идут, поднимаются, а тут, пожалуйста, живут монахи. – Монахи живут? Чем выше в горы, тем ближе к Богу. – Да, живут. До них не так сложно добраться по суперсовременным дорогам. Я могу сравнить их только с европейскими автобанами. Может быть, они не такие широкие, но качество покрытия великолепное. Китайцы сделали хорошие дороги, а рядом с ними пробиваются ростки молодой травы. Также везде в Тибете пробиваются ростки духовности. Там чувствуется влияние Коммунистической партии Китая, ее идеологии. Бываешь, например, в домах тибетцев, в центре изображения Будды, икона, плакат, танка настоящая, слева Мао-Цзедун, а справа Фу Цзиньтао - новый китайский лидер. Будда в центре и два китайских лидера по бокам. Во всех этих поездках помимо прикасания к святому меня влечет религиозный источник знаний. Как же все это воспринять и потом передать людям. Потому что в буддизме важна линия передачи, непрерывность источника знаний. И мне кажется, в Тибете это сохранилось. То, за чем я езжу, кроется именно в этом аспекте, чтобы что-то почерпнуть с художественной точки зрения. Какое-то знание получить, пообщаться с людьми, которые больше и лучше меня знают. – Все-таки Тибет это одно из самых изолированных мест в мире и китайцам физически сложно в кратчайшие сроки ассимилировать его жителей. Хотя уже сейчас большинство жителей Лхасы это этнические китайцы. – Да, им на это и время потребуется, и сами тибетцы очень сильно сопротивляются этому. Они вынуждены жить с ними в одном социуме, но внешне они всячески показывают, что китайцы второй сорт для них, что-то несущественное и неважное. Тому пример, может быть, Потала - резиденция далай-лам. Сейчас это музей. Билет для тибетцев стоит один юань, для иностранцев и китайцев сто юаней. Верующие тибетцы приходят туда молиться этим святыням, а иностранцы и китайцы приходят как в музей. Везде написано по-английски и по-китайски: “Не фотографировать!”. Они продают много альбомов, открыток. А поскольку я могу говорить по-тибетски, начинаю разговаривать. Смотрители это бывшие ламы, это видно по четкам, его внутреннему состоянию. Спрашиваю: “Как дела?”, пятое-десятое, он в удивлении: “Как это, европеец и говорит по-тибетски?”. Потом слово за слово, спрашивает - кто я, откуда, из России, фантастика. А я клоню к тому, что «а можно сфотографировать?”. Он говорит, подождите секунду, выходит в коридор, смотрит, никого нет, и дает мне отмашку. Я фотографирую покои Далай-ламы, там шикарная роспись. Это все противозаконно, но это показывает, что симпатия есть. Для меня это показатель доброты, которая воспитана на этой вере. Я встретил таксиста-тибетца, мы с ним разговорились. Сначала он назвал одну цену за проезд, а потом стал ее опускать и говорит: “Мы же верующие, мы не можем так сильно заламывать цену, обманывать”. – Вы что-то посетили еще? – Все, что есть в Лхасе - Дрепунг, Сера, Пабонка. Монастырь Пабонка - не самое посещаемое место. Но сам храм построен на цельном каменном монолите еще одним из первых буддийских царей Тибета. Потом есть замечательное место, где находятся пещеры, в которых до сих пор сидят отшельники. Когда я был в этом месте в прошлую поездку, встретил бабушку, такую опрятную старушку. Она постоянно находилась там в уединении, в состоянии медитации. Я спросил у нее: “А вы давно здесь находитесь?”. Она так непонимающе смотрит на меня, а потом говорит: “Как китайцы начали захватывать Тибет, я тогда и пришла сюда”. – Это сколько же лет она занимается практикой? – Китайцы оккупировали Тибет в конце сороковых - начале пятидесятых годов. Она уже более полувека находится в этих пещерах. – И как она выглядит? – Великолепно! По виду ей дашь и пятьдесят лет, а может, и восемьдесят. Так, на лицо, сложно определить ее возраст. – Николай, как вы добирались в Лхасу? – На самолете через Пекин. Немножко дороговато, но у меня стоял вопрос времени. – Вы достигли своей цели в поездке? – Цель именно посмотреть, научиться. Глоток кислорода или свежей воды для собственного развития. В буддизме говорится - прежде всего, помоги себе сам, а потом сможешь помочь и другим. Всегда сравниваю Бурятию с теми местами, где бываю - тот же Тибет, Индия или Непал. Не знаю, с чем это связано. Но мы здесь теряем эту изюминку веры. Вера подменяется искусственными суевериями, фетишизмом и календарными обрядами. Во-многом это проблема не верующих, а тех духовных лидеров, которые должны направлять людей. Особенно это видно в сравнении с другими буддийскими странами. Если сравнить это с кругами, которые идут от брошенного в озеро камня, то мы, к сожалению, оказались на самом далеком от центра буддизма гребне. Жаль, что мы теряем связь с этим центром. – Я слышал, вы показали выставку своих работ в Пекине? – Да, и не в первый раз так делаю. Открываю выставку и еду в Тибет. – А в какой галерее она была? – В центре Пекина, в одном из самых престижных районов, около Банка национального резерва - галерее классического искусства. – Китайцы проявляют интерес к тибетской форме буддизма? Ведь у них есть собственные традиции, не менее многочисленные и древние. Тот же легендарный чань-буддизм. – Ко мне подходили китайцы и говорили: “А я ведь тоже буддист! Мой Учитель живет в Тибете”. Это было для меня неожиданно и приятно - в коммунистическом Китае есть верующие буддисты! Это замечательно. А Панчен-лама, Далай-лама это все политика. Будучи в Лхасе договорился сделать выставку и там. Опыт показывает, что мне интересно делать выставку среди живых носителей традиции. Среди тех, кто понимает это искусство. Как, например, в Монголии в 2002 году в Музее Занабазара. Люди, когда они видят бурханов, у них автоматически складываются ладони и подгибаются ноги. Они кланяются и начинают молиться. В Улан-Баторе был дедушка, который провел руками по моим работам и спросил, откуда такой хорошей сохранности танка. А переводчица говорит, вот художник стоит - это не старинные… А он так мельком посмотрел на меня, что вы, мол, разыгрываете меня. И опять за свое - вот какой хорошей сохранности… А теперь я планирую сделать выставку в Лхасе в “Музее Тибета”, это недалеко от Норбулинки - летней резиденции далай-лам. Там шикарная выставка танка, скульптуры. Мы договорились на сентябрь-октябрь будущего года. – А когда вы покажете свои работы дома, в Улан-Удэ? – Традиционно к Сагаалгану, как своеобразный отчет того, что я сделал и чему научился за прошедший год. Хочу всех пригласить в Художественный музей 20 января 2008 года. Помимо танка планирую показать ряд фотографий из моих поездок по буддийскому Востоку. Выставка будет идти в течение месяца. Приходите! Александр Махачкеев