ЗЭК ПО КЛИЧКЕ "УМНЫЙ"/ Михаил Ходорковский зашел на зону простым "мужиком" не при делах

У заключенного колонии ЯГ 14/10 (город Краснокаменск Читинской области) Михаила Ходорковского закончился карантин, и он был распределен в отряд. "Авторитеты" колонии записали бывшего олигарха в "мужики", которые должны работать. Но работы на зоне никакой нет. "Пацаны считают, что человеческое в нем есть",– сказали блатные с зоны о новом сидельце Ходорковском. Наказание этапом То, что в "десятку" скоро прибудет некий VIP-заключенный, в Краснокаменске заподозрили еще полтора месяца назад. Правда, никто, включая персонал спецучреждения, не знал, кто именно и когда приедет. "Примерно в начале сентября к нам зачастили серьезные люди из Читы, Новосибирска и Москвы,– рассказали мне в местной гостинице "Центральная", единственной, кстати, в городе, где в номерах кладут мыло и туалетную бумагу. – Все эти люди носили погоны не ниже полковничьих и предъявляли на стойке регистрации удостоверения различных силовых ведомств – прокуратуры, Минюста, ФСБ. Поскольку наши постояльцы все время ездили в десятую колонию, вскоре стало ясно, что там будут какие-то перемены". Зачем именно полковники приезжали в Краснокаменск, объяснили уже в самой колонии. "У нас целый месяц шла тотальная проверка,– рассказал мне один из оперативников "десятки".– Проверяющие работали сразу по всем направлениям. Они ознакомились с личными делами всех, кто сидит и кто охраняет. Проверили работу караульной и хозяйственной служб. Пристально изучили все инженерные сооружения. В итоге, видимо, остались довольны и сообщили нам, ждите, мол, "гостя". На вопрос какого, официального ответа не последовало, но уже перед самым отъездом проверяющих один из них проговорился: Лебедева. После этого вся колония, а вместе с ней и весь город стали ждать, что к ним привезут отбывать срок Платона Лебедева". Как объяснил мой собеседник, откровенность генерала была не более чем оперативной игрой. Мол, сотрудники Федеральной службы исполнения наказаний (ФСИН) специально путали карты тем, кто теоретически мог задумать против Михаила Ходорковского и Платона Лебедева что-то недоброе во время этапа. Из этих же соображений перевозку по стране господ Ходорковского и Лебедева не доверили постоянно меняющимся региональным конвоям. От ворот СИЗО "Матросская Тишина" в Москве до ворот ЯГ 14/10 в Краснокаменске Михаила Ходорковского сопровождал так называемый спецконвой ФСИН. Как именно везли бывшего главу ЮКОСа, до сих пор непонятно. По официальной версии руководства ФСИН, для бывшего олигарха в дороге не делалось никаких исключений. Иначе говоря, в Москве вместе с другими арестантами он сел в специальный тюремный вагон, который до сих пор называют "столыпиным", и поехал на восток через всю страну с обязательными остановками во Владимирском, Екатеринбургском и других централах – в СИЗО крупных городов этапников всегда сортируют по разным направлениям в зависимости от конечного пункта назначения. При таком раскладе последним пунктом сортировки для господина Ходорковского перед Краснокаменском должна была стать Чита. По так называемой Маньчжурской железнодорожной ветке, идущей от Читы на юг в сторону Китая, как объяснили мне сотрудники охраняющего эту магистраль ЛОВД, ходит единственный "столыпин". "Этот вагон всегда идет первым за локомотивом,– говорит один из офицеров отдела,– а прицепляют его к пассажирскому поезду №601 или 602 Чита–Приаргунск, на котором привозят всех зэков в Краснокаменскую колонию. 601-й ходит каждый день, но этапы на нем прибывают только четыре раза в месяц. 18 октября поезд приходил на станцию Краснокаменск без спецвагона. "Столыпин" мы разгружали накануне. Таким образом, учитывая, что от железнодорожной станции до ворот колонии ровно пять–десять минут езды на автозаке, заехать в зону через сутки после прибытия с этапа на станцию Михаил Ходорковский никак не мог. Теоретически его, конечно, могли привезти и железнодорожным спецэтапом (так называют перевозку зэков в сопровождении трех охранников в отдельном купе обычного пассажирского вагона). Но спецэтапов на нашей ветке вообще давно уже не было". По данным, полученным из читинского управления ФСИН, сотрудники федеральной службы и на заключительном, самом глухом и малонаселенном отрезке пути решили снова перехитрить потенциальных врагов господина Ходорковского. Для этих целей на железнодорожном вокзале Читы бывшего олигарха пересадили в уазик и везли его в колонию уже по автомобильной дороге. Если это так, то бывший глава ЮКОСа был сурово наказан еще до того, как начал мотать свой срок на зоне. В этом я убедился сам, проехав тот же путь на пассажирском сиденье старенькой Toyota, нанятой в Чите. Шестисоткилометровый участок автодороги Чита–Краснокаменск сплошь полугрунтовый. В асфальтовом покрытии примерно через каждый 20 метров равномерно расположены небольшие, но глубокие ямки с песчаным дном. Поскольку ехать приходится на приличной скорости, иначе не успеешь добраться за световой день, колеса регулярно попадают в них. После каждого такого удара подвеска автомобиля пробивается до железа, а в воздух поднимаются тучи пыли. В итоге уже после первой сотни километров у пассажира создается впечатление, что его ослепили, оглушили, заткнули ему нос да еще волокут на пятой точке по стиральной доске. На третьей сотне километров все это становится уже безразлично, а на шестой – просто полностью выпадаешь из реальности. Будучи примерно в этом состоянии, мы в очередной раз остановились, чтобы спросить дорогу на Краснокаменск. Откуда-то неслась песенка: "Эх, непросто жить на свете красивой девочке без денег!" "А дружок твой как бревно лежит в этот синий понедельник",– подпевал ей грубый мужской голос. Когда пыль немного рассеялась, я обнаружил, что рядом с нашей машиной стоит средних лет бурят с магнитолой в руке. "К Ходору?" – спросил он, узнав, что мы заблудились. Получив утвердительный ответ, мужчина предложил нам выйти из машины, показал рукой куда-то на запад. Проследив за направлением руки, мы стали смотреть на освещенные последними лучами солнца верхушки холмов, и тут случилось чудо. Из-за склона сопки, откуда-то слева медленно выползла огромная буква "ю". За ней – "к". ЮКОС – появилось на горизонте и скрылось за холмами. Потом еще ЮКОС и еще. А потом, уже на перевале, железнодорожный состав, везущий солярку на Краснокаменский урановый комбинат, появился целиком. На каждой из 52 его цистерн было написано одно и то же слово. "За ним и езжайте, не ошибетесь",– пояснил мужчина. За пятью заборами Узнать что-либо о судьбе именитого арестанта из официальных источников в колонии ЯГ 14/10 не удалось. Дальше шлагбаума меня не пустили, сославшись на то, что было воскресенье, начальник учреждения отдыхал, а без него решать вопросы взаимоотношений со СМИ никто не может. Походить вокруг зоны нам с фотокором запретить не могли. Но вежливо порекомендовали не приближаться к забору ближе чем на 25 метров, поскольку это "раздражает охрану периметра". В принципе этой дистанции оказалось достаточно, чтобы убедиться – заключенный Ходорковский под надежной охраной. Сегодня он отгорожен от внешнего мира как минимум пятью заборами: из обычной колючей проволоки, колючей проволоки с острыми режущими кромками и колючей проволоки-путанки. Кроме того, присутствует заграждение из сетки-рабицы и железобетонный барьер, по верху которого натянуты провода под напряжением 380 вольт. Между этими конструкциями располагается контрольно-следовая песчаная полоса и бегают кавказские овчарки, будки которых расположены через каждые 50 метров. Разумеется, по углам периметра установлены вышки, на которых сидят вооруженные часовые. Как утверждают знающие люди, солдаты не задумываясь открывают огонь в воздух, когда кто-то, например "перебросчик" (желающий перебросить что-нибудь братишкам на зону), вызывает у них подозрение. Здесь, опять же по слухам, бывали и такие случаи, когда серьезные люди из вольных уезжали домой на джипах с продырявленными пулями багажниками или капотами. Естественно, и запрещенные "дачки" (передачки) им приходится везти обратно. В принципиальности сотрудников десятой колонии нам опять же пришлось убедиться лично. Пока мы ходили вокруг зоны, нас никто не трогал. Но как только фотокорреспондент достал камеру и попытался сделать снимок, где-то рядом клацнул автоматный затвор и послышалась короткая команда: "Стоять!" Еще через несколько минут мы были вежливо, без мата и мордобоя, но под самым настоящим спецконвоем из трех автоматчиков доставлены в дежурку колонии, куда вскоре приехал и патруль Краснокаменского горотдела милиции, вызванный охранниками. Милиционеры привезли нас в отдел, проверили документы и отпустили, не найдя в наших действиях состава преступления. Ведь в зону мы не лезли, а можно ли ее фотографировать снаружи, ни в одном законе не сказано. Мы тепло попрощались со стражами порядка, поблагодарив их за то, что бесплатно подбросили нас до центра города, все равно собирались ехать обратно. Столярка и швейка закрылись, свинарники на издыхании О том, как Михаил Ходорковский провел первые дни своего заключения, мне рассказала заведующая краснокаменским филиалом Читинской областной коллегии адвокатов Наталья Терехова, взявшаяся оказать арестанту необходимую в подобных случаях юридическую помощь. По данным госпожи Тереховой, навещавшей заключенного Ходорковского в минувшие среду и четверг, вся ее помощь, по сути, свелась к консультации. Во всяком случае, никаких жалоб от клиента не поступило. "Приходя к человеку, содержащемуся в колонии, адвокат, как врач, первым делом задает вопрос: "Вас что-либо беспокоит?" – сообщила защитник.– Так же поступила и я. Оба раза Михаил Борисович отвечал, что проблем никаких нет. Мне тоже показалось, что он в нормальном физическом и душевном состоянии. Он понимает, где находится и почему находится именно в этом месте". По словам госпожи Тереховой, встречу с адвокатом заключенный Ходорковский попросил лишь для того, чтобы, во-первых, дать знать о своем местонахождении в Москву, а во-вторых, чтобы получше разобраться со всеми правилами в зоне. "Михаила Борисовича, как человека эрудированного, интересовало, например, как часто он может получать газеты и журналы и в каком количестве. Мы договорились, что с этим проблем не будет. Он уже получил почтовый каталог и сейчас составляет список тех СМИ, на которые хотел бы подписаться. В подписке, которую он хотел бы оформить, фигурирует пока около ста наименований",– сообщила адвокат. Кроме того, по данным защитника, Михаила Ходорковского интересует финансовая сторона его жизни – как часто и в каком объеме он сможет пользоваться своим денежным счетом. Возможное трудоустройство бывшего олигарха пока не обсуждалось. Между тем с этим у господина Ходорковского, скорее всего, возникнут проблемы. Дело в том, что труд в ЯГ 14/10 является не принудительным, как в других зонах, а скорее почетным правом, которое предоставляется только расконвойникам-поселенцам и немногим арестантам в качестве премии за хорошее поведение. Несмотря на то что платят заключенным совсем мало, большинство из них, не считая, конечно, "блатных", рвется на работу. Иначе совсем загнешься от скуки. "Платят, конечно, гроши,– говорит бывший сиделец "десятки", не теряющий связи с колонией.– Под конец срока после всех вычетов выходило тысячи полторы, но все равно человеку хватало, чтобы угостить местную шпану, встречающую всех без исключения выходящих зэков. Сейчас же все выходят вообще голые. Не то что выпить, на железнодорожный билет до Читы денег не хватает. Идут они, горемыки, на станцию и просят: 'Пустите так'. Проводники их не сажают. Чтобы эти люди не оседали в городе, местный собес покупает им билеты из своих средств, лишь бы только уехали". Дело в том, что на городских предприятиях зэки из "десятки" больше не работают. На уранодобывающем комбинате их и не было никогда. А руководство соседнего завода железобетонных изделий в последнее время предпочитает использовать труд расконвойников, которых здесь собралось немало. То же производство, которое было внутри самой зоны, закрылось. Не работает, например, столярный цех. На последнем издыхании большой и малый свинарники. От крупной погрузочно-разгрузочной площадки и ремдвора, на которых зэки перегружали арматуру, а иногда и сваривали из нее какие-то конструкции, осталось только три ржавых крана. Арестанты иногда залезают на них, но исключительно для того, чтобы успеть, пока не сгонит охрана, взглянуть на Краснокаменск, расположенный всего в двух километрах. Оставалась еще "швейка" – швейный цех, но недавно закрыли и его. Трехэтажное, самое высокое в колонии здание "швейки" сейчас переоборудуют в следственный изолятор. Правда, и это делают строители из вольных. Трудолюбивым зэкам достается лишь иногда убирать за ними мусор или подметать двор. "У Ходора там все путем" Наиболее полную информацию об именитом арестанте удалось получить от "авторитетов", курирующих ЯГ 14/10. Эти двое мужчин, по понятным причинам попросившие не называть их имен и не расшифровывать тонкостей патронажа, осуществляемого ими над колонией, убедили меня в том, что "у Ходора там все путем". Во всяком случае, пока. "Карантин с ним был небольшой, человек двадцать,– объяснили "авторитеты".– Насколько нам известно, после всяческих пробивок и прозвонов почти все с этого этапа зайдут на зону "мужиками". То есть "блатных" там не оказалось. Но и таких, которые согласились "там подсдать и здесь подслить" товарищей, тоже не нашлось. А олигарх – это не "косяк". В зоне главное – оставаться человеком, и все будет хорошо". Поскольку за судьбой "мужицкого" этапа "авторитеты", по их словам, пристально не следили, они по моей просьбе решили немедленно восполнить это упущение. Связаться напрямую со смотрящим зоны им не удалось. Но зато сразу ответил один из его заместителей. "Привет, братишка, я хотел спросить за Ходора. Ты в курсе?" – спросил один из "авторитетов", представившись и строго соблюдя весь необходимый ритуал приветствия. "Все нормально у него,– послышалось в ответ.– Завтра вроде выходит из карантина в восьмой отряд. На карантине, парни говорят, разговаривал хорошо с людьми, вел себя нормально. Пацаны считают, что человеческое в нем есть. Но это пока предварительно. Когда в лагерь зайдет, тогда и посмотрим". Сергей Дюпин Оригинал материала "Коммерсант"от 24.10.05 Михаила Ходорковского от свободы отделяют пять периметров охраны. Фото: "Коммерсант" ЗЭК ПО КЛИЧКЕ УМНЫЙ — Фамилия? — Ходорковский. — Чем занимаешься? — Олигарх. — Что это за положение такое? Первый раз слышу! Так состоялось знакомство Михаила Ходорковского с паханом ЯГ-10. Эту встречу обсуждает сейчас весь Краснокаменск, где находится “десятка” — колония общего режима, куда был сослан осужденный олигарх. “Блатные уже с ним пообщались: чайку попили, коньячок поставили, конфетки, то-се... Народ на зоне политикой не интересуется — по телеку только баб да спорт смотрят. Поэтому, пока он к нам ехал, разослали везде малявы: кто такой, как к мальчикам относится и т.п. Ну, это наши фишки, на воле мало понятные, — говорит один из бывших осужденных, у которого в “десятке” сидят свои пацаны. — Вашему Ходору у нас уже и погоняло дали: Умный”. Впрочем, ближайшие трое суток никто из пацанов Умного не увидит. После того как вчера днем московские адвокаты Ходорковского Антон Дрель и Альберт Мкртычев встретились со своим клиентом, жена олигарха Инна Ходорковская получила разрешение на длительное свидание. В два часа дня ее проводили на территорию колонии, где в отдельном помещении муж и жена трое суток будут без конвоя, решеток и прочей тюремной атрибутики. 25 октября стало для четы Ходорковских очень символичным днем. Ровно два года назад, 25 октября, олигарха арестовали в Новосибирске, и ровно через два года ему разрешили наконец полноценное свидание с женой. Вообще-то, в соответствии с УИК (уголовно-исполнительным кодексом), Инне могли дать краткосрочное свидание и в Москве, перед отправкой мужа “во глубину сибирских руд”. Но вместо четырех часов, положенных по закону, свидание длилось 40 минут. А иначе, как объяснили в “Матросской Тишине”, другие осужденные со своими не увидятся: лишних помещений для встреч в СИЗО №1 нет. То, что Инне Ходорковской в “десятке” сразу разрешили свидание с мужем, его адвокаты считают хорошим признаком. Поэтому пока непонятно, будут ли адвокаты МБХ настаивать на том, чтобы его перевели в колонию Центрального региона, как, в соответствии с тем же УИК, и должны были поступить с самого начала. — Михаил Борисович сказал, что еще не решил, останется ли он здесь на весь срок или мы все же будем обжаловать это решение. В колонии приняли его хорошо, подавляющее большинство — с уважением, — говорит адвокат МБХ Альберт Мкртычев. — Он вышел к нам в обычной черной робе, с биркой “8-й отряд”. Очень спокойный, невозмутимый. Когда мы ему сказали, что Инне разрешили свидание, сразу обрадовался, заулыбался… Еще бы: два года они только через решетку или стекло по телефону общались, а между ними ходил надзиратель. Больше всего они на суде виделись… Он попросил привезти ему побольше книг: по русской истории, политике и управлению. А еще он хочет поблагодарить власти, что сослали его именно сюда, где когда-то были декабристы. Ходорковский чуть ли не единственный на зоне, у кого есть высшее образование. Большинство зэков — моложе 20, едва закончили 3—4 класса средней школы. Вообще-то в колонии предусмотрена своя школа, но последнее время она не работала, потому что не было преподавателей. — Михаил Борисович хотел бы работать в школе. Он может преподавать и историю, и математику, и химию, — говорит адвокат Альберт Мкртычев. — А вообще у него только сейчас появились свои маленькие радости — например, прогулки. Ведь в “Матроске” он ходил по бетонке, на улицу его не выводили. “Здесь есть солнце, я так этому рад!” — сказал он на свидании. Есть в “десятке” и ПТУ, но, похоже, и оно не работает. Вообще понять, что на самом деле в колонии есть, а что придумывается на ходу, очень сложно. Журналистов в колонию не пускают, потому что там сейчас полным ходом идет стройка: из бывшего швейного цеха вывозят оборудование и делают новые камеры. В “десятке”, как заверили в УФСИН России по Читинской области, вовсю строится следственный изолятор. — У нас на всю область одно СИЗО, в Чите, оно переполнено, город задыхается. С августа начали строительство СИЗО №2, там постоянно машины приезжают, рабочие ходят. Мы журналистов не пускаем не потому, что там Ходорковский, а потому, что вами некому заниматься, — говорит Юрий Якушевский, отвечающий в Читинском УФСИНе за связи с общественностью. — На “десятке” будет следственный изолятор? Об этом уже лет десять говорят, но ни о какой “активной” стройке почему-то никто ни слухом ни духом, — удивляется бывший зэк из “десятки” Андрей. — Хотя это было бы круто, а то гоняют наших пацанов по этапу каждый четверг в Читу… Возле самой колонии несколько дней назад появился дополнительный блокпост, ворота наглухо задраены, ни машин, ни рабочих почему-то не видно. Наверное, во всем виноват высокий забор. Начальник колонии Александр Евстратов на своем боевом посту, но к нему доступа тоже нет. — Покиньте кабинет! Срочно! Я кому говорю: выйдите отсюда! — когда я появилась у него в кабинете на 2-м этаже, Александра Геннадьевича чуть удар не хватил. — Мне только Москва может дать добро на разговор! Как меня все достали!.. Глядя, как Евстратов реагирует на телефонные звонки, можно не сомневаться: даже если Москва это “добро” даст, он будет молчать как партизан на допросе. До Ходорковского в “десятке” одним из знаменитых сидельцев был вор в законе Глобус, расстрелянный потом у “Олимпийского”. В те времена “десятка” была колонией строгого режима, сейчас на территории есть только ШИЗО. Сама колония, в общем-то, на хорошем счету. Побегов уже лет пять не было. Да и куда здесь сбежишь: впереди китайская граница, вокруг только сопки да озера с урановыми отходами, до ближайшего леса 50 километров. Всем 11 колониям, расположенным на территории Читинской области, каждый квартал присуждаются места по различным “номинациям”. “Десятка” уже два раза подряд становится худшей в “обеспечении режима и надзора” и “медицинской деятельности” (11-е место). Зато здесь все хорошо с кадровым обеспечением личным составом — 1-е место и финансово-экономической работой — 2-е место. “Тубиков” (больных туберкулезом) в “десятке” всего двое. Но у них закрытая форма — как только начнется ухудшение, больных осужденных переведут в специальную туберкулезную колонию, под Читу. Есть в “десятке” и свой профилакторий, где более ослабленный режим. Чтобы туда попасть, Ходорковскому надо за ближайшие полгода умудриться не получить ни одного замечания. Тогда у него появится возможность дополнительных передачек и свиданий (сейчас их десять — четыре долгосрочных и шесть краткосрочных, по четыре часа), к тому же он сможет тратить с личного счета на личные нужды не 1 МРОТ в месяц, как сейчас, а целых три. Главное условие — осужденный должен работать. А с работой в колонии швах: по официальным данным, в “десятке” трудятся лишь 378 человек, всего же их 961 при лимите 1498, т.е. в колонии явный недобор. Пашут счастливчики как раз на строительстве того самого нового СИЗО, который должен вступить в строй к 2007 году, если на него выделят из Москвы еще 62 миллиона рублей. — Когда здесь был строгий режим, поблажки все равно были. У нас мужик тут сидел, 15 лет ему дали, так он жил в городе, с женой и детьми, по вечерам даже в магазин ходил, а днем, как на работу, уезжал в колонию, — рассказывают знатоки здешних нравов. — Конечно, у кого положено, есть в отрядах и мобильники, и другие привилегии. Но теперь всей зоне несладко придется. Чего бы сейчас ни говорили: что Ходору провели личный Интернет и на территории строят ему отдельный дом, — это не более чем слухи. Сейчас, наоборот, все запретят, а “десятку” проверками одолеют. Эх, не повезло пацанам: олигарха прислали!.. Елизавета Маетная Оригинал материала "Московский комсомолец" от 26.10.05