Банда товарищей

Семьдесят процентов школьников, звонивших на телефон доверия, жалуются на конфликты со сверстниками —Мама, а у тебя так не было?— спросила как-то вечером девятилетняя Маша.— Чтобы в горле как будто что-то мешает, ты глотаешь, а оно все равно не проходит Шестиклассница Катя Морозова оказалась в центре конфликта и с учениками, и с педагогамиЛишь только дети успевают выйти из младшего школьного возраста, конфликты их друг с другом становятся практически неизбежными. Дать исчерпывающий ответ, как вести себя подростку, которому объявили бойкот одноклассники, невозможно— в каждой конкретной ситуации нужно действовать по обстоятельствам, утверждают психологи. Поэтому именно к ним надо обращаться взрослым за помощью. Ребенок может найти выход и самостоятельно. Но, скорее всего, этот путь так или иначе обернется во вред ему самому. Гордость до болезни Психологи считают, что, если классный руководитель находит способ занять ребят, вероятность бойкотов в коллективе будет намного меньше. Точно такого же мнения придерживается и Валентина Федоровна Морозова, бабушка шестиклассницы Кати из школы №32. Вялотекущий конфликт с одноклассницами, который тянется еще с мая прошлого учебного года, в октябре привел ее внучку на больничную койку. За две недели до конца последней четверти Катя повздорила со старостой класса Юлей, с которой они и раньше не дружили. Но тут дошло до открытого противостояния: после «выяснения отношений» девочка пришла домой в синяках, а назавтра ей объявил бойкот весь класс. С ней никто не разговаривал. Катя встретила обидчиков с гордо поднятой головой. —Я их игнорировала,— спокойно говорит девочка.— Они не здороваются, а я специально громко здороваюсь со всеми. Взрослые же уповали на то, что за три летних месяца ситуация разрешится сама собой. Но в сентябре все началось сначала. —Одна девочка со мной общается, но она в эту «банду» и не входила,— пожимает плечами Катя.— И еще две, но они разговаривают, только пока Юля не видит… Тут уж бабушка решила вмешаться. В сердцах она высказала классному руководителю, что погода в классе зависит в первую очередь от педагога. Но делу это не помогло. Напротив. По профильному предмету классной— русскому языку— девочка с тех пор не получала больше двойки. —У меня так-то тройка,— тихо говорит она.— Я пишу с ошибками, но устно могу ответить! А тут я руку поднимаю, просто из парты выпрыгиваю, а она ноль внимания. Момент истины наступил в пятницу две недели назад на уроке литературы. Даже не дослушав выученное Катей стихотворение, учитель во всеуслышание заявила, что в любом случае снизит ей оценку на балл и никогда не поставит пятерку. В дневнике красовались четыре двойки подряд за письменные работы. После этого девочка проплакала все выходные. А в ночь с воскресенья на понедельник ее увезли на «скорой» с острым приступом астмы. —До этого у нее последний приступ был, судя по карте, года два назад,— говорит Галина Васильевна Дмитриева, аллерголог детского городского аллергоцентра, которая вела Катю в стационаре.— И вот на фоне острого респираторного заболевания психоэмоциональный фактор вполне мог явиться провокатором. Школьная администрация в курсе происходящего. —Родители изначально заняли неправильную позицию,— считает завуч Нина Даботкина, и.о. директора школы.— Они настроены агрессивно, разговаривают с нами на повышенных тонах. Классный руководитель утверждает, что она ничего подобного не говорила, но я думаю, что какие-то слова все-таки прозвучали... Я ее просила следить за собой. Нина Степановна считает, что бойкота как такового нет, просто Катя слишком эмоциональна. На вопрос, почему в таком случае с ней до сих пор не поработал школьный психолог, пообещала, что теперь он этим займется. Что же касается заниженных оценок, то выходом должна будет стать независимая оценка знаний девочки. Комок в горле Бойкот, который объявили Кате Морозовой одноклассники, выдержит не каждый взрослый. Но ребенка к серьезному стрессу может привести даже мелочь. —Для меня это настоящий шок,— говорит Алина Васильевна, мама девятилетней Маши Перфильевой, пятиклассницы из школы № 25. А начиналось все вполне невинно: в самом начале года Маша, до тех пор ударница, пропустила неделю из-за того, что мама водила ее на медосмотр. Сначала Алина Васильевна даже не обратила внимания на то, что дочь категорически отказывалась идти в эти дни в школу, даже если они еще успевали к третьему-четвертому уроку. —А им,— рассказывает женщина,— первая учительница привила такую «традицию»: в опоздавшего все тыкают пальцем, смеются и кричат: «Опоздала, опоздала!» Такой обычай мама и раньше находила весьма неприятным, но ей даже не приходило в голову, что у Маши перспектива публичного осмеяния вызывает настоящую панику. И пропустив ту, первую неделю, девочка так и не осмелилась прийти в класс. Родные ни о чем не догадывались. Мама-военнослужащая вынуждена проводить на службе большую часть времени, обычно даже без обеда. Все, что она могла, это позвонить домой и спросить, пошла ли Маша на уроки. И та неизменно отвечала, что все в порядке. А сама оставалась дома. Выяснилось все случайно— женщина обратила внимание, что последние записи в дневнике дочки датированы прошлой неделей. После трудного для обеих объяснения Маша искренне пообещала больше так не делать, но… —Следующие две недели слились для меня в сплошной кошмар,— устало вздыхает Алина Васильевна. В общей сложности за первую четверть Маша пропустила 20 учебных дней. Мама и дед перепробовали и наказания, и уговоры, не помогло ничего. Столкнувшись с любой сложностью— резким словом учителя, обещанием чьей-то родительницы «оборвать уши» за шалость, дразнилкой мальчишек, ссорой с девочками,Маша прекращала ходить в школу. Она и сейчас посещает уроки нерегулярно и неохотно. Девочка часто жалуется маме на кошмарные сны и комок в горле, а перед выходом из дома порой запирается в туалете и долго плачет. —Я пыталась разговаривать с их классной,— говорит Алина Васильевна,— но она мне сказала, что просто она «почувствовала вкус свободы» и надо быть строже. У нас вообще-то в классе дети хорошие. Но их надо сейчас направлять. Я не понимаю, куда смотрит школьный психолог. В принципе, он действительно обязан отслеживать ситуацию, пояснила Татьяна Семенова, главный специалист отдела образования ГУО. Но в 25-й школе такой единицы сейчас вообще нет, рассказала Елена Ларченко, директор школы. Конфликты призван разрешать специальный совет профилактики, заседающий еженедельно. Но о проблемах с Машей Перфильевой классный руководитель администрацию школы в известность не поставила. Первый учитель Маши, Дарима Ухинова, отрицает, что в ее классе когда-либо смеялись над опоздавшими. Екатерина Сирман. Тел. 21-45-77, e-mail: rinabor@mail.ru. Фамилии девочек изменены по этическим соображениям. Комментарий психолога Не попасть в тупик Психолог Елена Алексеенко считает, что девочки, оказавшись в стрессовой ситуации, выбрали собственные пути преодоления кризиса. Пути взаимоисключающие: одна ушла из конфликта, другая демонстративно осталась в нем, загнав обиду в глубину души. Беда в том, что оба выхода изначально были ошибочными. Подростку, попавшему в эпицентр конфликта, нужно в первую очередь не замыкаться в себе, а рассказать кому-то о случившемся. Идеально, если это будут родители или школьный психолог, говорит она. Дети в этом возрасте изо всех сил стараются быть взрослыми, но фактически они еще малыши и реакции у них соответствующие. Может быть несколько вариантов. Проще всего убрать ребенка из ситуации— но в таком случае надо помнить, что сам он остается прежним и на новом месте конфликт может повториться. При этом страдает и учеба. Можно пересилить себя и ходить в школу, несмотря ни на что, но тогда почти неизбежно «вылезает» вся психосоматическая патология— от астмы до язвы желудка. Не исключены и еще худшие последствия— и асоциальное поведение, и даже суицид, причем демонстративный, как способ заявить: «Мне плохо, помогите!». От взрослых— и родителей, и учителей— тут требуется весь возможный такт. Педагоги действительно нередко самоутверждаются за детский счет, тут дает себя знать профессиональная деформация личности. К сожалению, учителей от бога — единицы. Но и всем остальным стоит помнить, что дети в младшем подростковом возрасте часто реагируют на тон взрослого, не слыша смысла его речи. Грубоватая шутка с целью «подстегнуть», необдуманное слово могут нанести серьезную моральную травму. Нужно больше чуткости, больше индивидуального подхода. Родителям ни в коем случае нельзя бросаться в крайности— как безоговорочно принимать сторону ребенка, так и вставать под флаги противника. Нужно попробовать увидеть всю ситуацию, отдельно поговорить с классным руководителем. Зачастую выход есть— порой достаточно просто перед кем-то извиниться. Главное, чтобы подросток знал: родители с ним вместе, они искренне хотят помочь и заслуживают доверия. Их дело— научить свое дитя отстаивать свою точку зрения не кулаками и не истерикой, а разумными и четкими доводами. Только так можно избежать конфликта вообще. Если родители чувствуют, что сами не справятся, нужно обратиться к психологу. Вообще же без помощи специалиста в этом вопросе не обойтись. —Задача школьных психологов,— говорит Елена Владиславовна,— не тестировать детей, бесконечно выясняя, кто лидер, кто отверженный, а проводить тренинги, чтобы в игровой форме снимать проблему. Это, конечно, требует определенных усилий, но именно в тренинговой форме ребенок получает тот опыт, который воспринимает как свой личный, который он может применить в жизни. Если в вашей школе нет психолога или ребенок не хочет с ним общаться, можно обратиться на телефон доверия 268-167, ежедневно с 20.00 до 08.00.