Александр Налетов: в России так много денег, что их даже страшно использовать

За счет сверхвысоких цен на нефть на мировых рынках Стабилизационный фонд России к концу следующего года может увеличиться до 2, 3 трлн. рублей. Разговоры о том, как было бы наиболее рационально использовать эту огромную массу «шальных» нефтяных денег, не утихают в среде экономистов и финансистов на самых разных уровнях. С одной стороны это время очень удачно для нашей страны, поскольку мировая нефтяная конъюнктура способствует мощному потоку средств в Россию, но не стоит и забывать о том, российский бюджет на 40% зависим от мировых цен на нефть. А они имеют обыкновение не только расти (на радость нефтяникам), но и существенно «корректироваться». Как рационально воспользоваться этим мощным финансовым инструментом? Насколько актуальны данные проблемы для республики Бурятия? Эти и многие другие вопросы корреспондент ИРА «Восток-Телеинформ» адресовал министру финансов республики Бурятия Александру НАЛЕТОВУ. - Александр Юрьевич, вопрос о стабилизационном фонде уже долгое время дебатируется. С одной стороны все понятно: большие деньги вызывают большие споры. Но неужели эти споры вызваны сугубо чьими-то корпоративными интересами? Где заканчиваются корпоративные интересы и начинаются социальные проблемы? - В настоящий момент вопрос о стабилизационном фонде крайне актуален. До сих пор священная корова для Германа Грефа и Алексея Кудрина держалась в неприкосновенности под лозунгом борьбы с инфляцией, порождая множество споров на эту тему. И именно инфляция является на сегодня самой проблемной частью в программе массированного вовлечения в оборот средств стабилизационного фонда. В России сейчас так много денег, что их даже страшно использовать. Страшно, но надо. С другой стороны действительно не очень понятно, почему в стране с доходом на уровне африканских стран, имея перманентный дефицит инвестиций, лежит не при деле огромная куча денег, между прочим, принадлежащая народу, поскольку недра все еще находятся в народной собственности. После того, как президентом России Владимиром Путиным были озвучены ряд идей, сразу стало ясно для министров, что средства фонда все-таки без дела лежать не должны. Вроде бы вопрос расходования средств фонда снят с повестки дня, между тем, не особенно понятно, почему раньше было нельзя, поскольку инфляция будет, а теперь можно, поскольку инфляции все-таки не будет? Создается впечатление, что она подчиняется президенту. - Но ведь это не так? Или подчиняется? - Конечно, нет. К сожалению, инфляция подчиняется законам рынка. Мы знаем из собственных кошельков, что бремя расходов не становится легче, многие подозревают, что в настоящее время инфляция превышает допустимые пределы. Проблема расходования средств стабфонда, а шире - проблема государственных расходов, а еще шире – макроэкономической политики вообще, таким образом, упирается в проблему обуздания инфляции. Стало быть, необходимо разобраться, что это такое. Инфляция - это рост цен на товары и услуги. Чем она меньше, тем лучше, Кудрин даже однажды выразился в том плане, что доходы богатых их не волнуют, поскольку богатые тратят деньги за рубежом, создавая инфляцию у них, правительство волнуют доходы бедных, поскольку их потребление внутреннее, стало быть, влияют на инфляцию. Можно сделать вывод о том, что если уж и прибавлять кому-нибудь зарплату, то делать это не всем, зато сразу столько, чтобы вывести их потребление за рубеж, пусть болит голова у других. Англия, между тем, не боится инфляции, а, наоборот, приветствует появление наших сорящих деньгами нуворишей, считая, что введение денег в оборот страны лишь укрепляет благосостояние нации. Например, взяли и купили у Абрамовича «Сибнефть», сразу выложили 14 млрд. долларов, зато у министров не будет голова болеть, куда такую прорву денег девать. Ну, это так, к слову. Инфляция, как одна из ключевых экономических категорий, вовсе не так проста, как это нам представляют некоторые бывшие товарищи. Прежде всего, опасна не всякая инфляция, а лишь непрогнозируемая. Вообще, ползучая инфляция характерна для всех стран с рыночной, да и не рыночной экономикой. Связана она не столько с обесцениванием денег, сколько с ростом потребительских свойств товаров. Всякому понятно, что если качество товара поднимается, то и стоить он должен дороже. Если вспомнить классический пример измерения предметов, то это тот случай, когда растет предмет, а не сокращается линейка. Такая инфляция даже полезна, поскольку увеличение предложения влечет рост доходов и занятости, растет благосостояние общества в целом. Хуже, если сокращается линейка, т.е. происходит обесценивание денег. Главная причина – появление денег, не обеспеченных товарами, или рост доходов, не адекватный росту производства. Тогда производство, избалованное повышенным вниманием, не испытывает нужды в повышении качества, и даже количества своих товаров, а добывает свои доходы путем повышения цен – похоже на наш случай, не так ли? Прогнозируемая инфляция не является опасностью, поскольку ее могут учесть в своем выборе все участники общественного производства, не поступаясь собственными интересами. Снижение уровня инфляции до уровня развитых стран не может быть самоцелью, поскольку некий (прогнозируемый) рост цен является благом для экономики, являясь своего рода щитом для отечественного производителя. Понятно, что развитые страны, напротив, заинтересованы в низких уровнях инфляции в развивающихся странах, поскольку в таком случае позиции импортных товаров для последних укрепляются. Собственно, это положение отчетливо проявляется в политике МВФ и ГАТТ. - Выходит, проблема инфляции – это проблема роста производства? - Конечно. Рост денежной массы должен закрываться адекватным ростом предложения товаров. В отличие от развивающихся стран (к которым мы сейчас относимся по уровню производства), мы, тем не менее, являемся наследником развитой страны (с соответствующим менталитетом - по идее нас не надо уговаривать, что надо развивать производство), имеем технологическую базу, кадры. Для нас рост производства, в первую очередь, связан с проблемой роста производственных расходов в структуре расходов корпораций и фирм. Проблемой же такая простая вещь является потому, что наши новые собственники озабочены собственными доходами в ущерб производственным. В таких условиях любой рост доходов населения ведет к перераспределению их в пользу новых собственников и вывод их из оборота, что приводит к инфляции, поскольку не происходит адекватного роста производства. Пополнение доходов населения в таких условиях происходит не за счет роста производства, а за счет внешних факторов, например, бюджета или экспорта. Теоретически можно вывести некий малый уровень доходов населения, при котором стабилизируется баланс между потреблением и производством, инфляции не будет, не будет и роста благосостояния, похоже на это намекают ключевые министры. Когда говорят о регулируемой инфляции, предположим, 10% годовых, это общий индекс инфляции, по всему спектру товаров. В развитых странах высчитывают еще индексы потребительских цен, индекс прожиточного минимума. С этим у нас плохо, не потому, что Госкомстат этого не умеет – они это делали и в советские времена, а потому, что хвалиться здесь нечем. Дорожают особенно быстро жизненно необходимые товары и услуги – хлеб, молоко, мясо, оплата услуг транспорта, ЖКХ, образования и здравоохранения, практически вся корзинка прожиточного минимума. В этом и состоит механизм перераспределения доходов – практически все население должно оплачивать эти расходы, стало быть, любой рост цен перемножается на огромную сумму. Проблема роста производства – отдельная тема, мы уже затрагивали ее, как и рецепты в этом отношении. В контексте данной темы, следует отметить, что расходы правительства на прямые выплаты денег населению, как это мы рассматривали выше, не приведет к адекватному росту благосостояния населения. Предприниматели заинтересованы в инфляции, поскольку посредством роста цен они добиваются перераспределения доходов в свою пользу. При общем росте благосостояния в России в 2000-е годы, который, конечно же, невозможно отрицать, происходит поляризация уровня доходов бедных и богатых при практическом отсутствии средних. Другими словами, рост благосостояния первых существенно превышает темпы роста благосостояния вторых. Реформы ЖКХ, автострахование, реформы социальной сферы лишь усиливают дифференциацию. При медленном на фоне темпов роста ВВП снижении числа бедных растет число миллиардеров. В таких условиях, государство должно отдавать деньги в оборот не напрямую, а через производство, устанавливая и возрождая систему натуральных выплат и льгот. Попутно отметим, что когда Герман Греф говорит о том, что государство является плохим собственником, он, как минимум, лукавит. Даже не понятно, откуда взялся этот миф. Менеджмент на государственном предприятии в развитых странах ничем не отличается от менеджмента на частном предприятии, напротив, странно было бы, если бы менеджер госпредприятия транжирил бы ресурсы – кто бы его потом взял на работу. Опыт развитых стран как раз и показывает, что во многих случаях предприятия национализировались с целью оздоровления, потом обратно приватизировались. - Повышение доходов населения – одно из важнейших направлений работы российского правительства. Недавно президентом было заявлено о значительном повышении зарплат бюджетникам. Имеет ли это какое-то особое значение в размере макроэкономической политики государства? Ведь повышения коснутся огромного числа людей. - Вывод ученых и врачей на уровень доходов в 30 тыс. руб. придаст другую ориентацию их расходам, например, они станут отдыхать за границей, копить на импортные автомобили, т.е. усилится выведение денег из оборота страны. Конечно, при этом их расходы вызовут инфляцию где-нибудь в Турции (чего она тоже не боится), зато у наших министров голова болеть не будет. Таким образом, повышение доходов врачей, ученых, учителей, заявленные президентом, следовало бы осуществить в виде натуральных льгот, например, бесплатный отдых повлек бы рост производства рекреационных услуг, бесплатный проезд междугородний и городской, абонементы на литературу, ЖКХ, и т.п., все это служило бы росту благосостояния с адекватным ростом производства. Уже сейчас ясно, что монетизация льгот не сыграло своей роли в повышении производства. Рост денежных выплат при этом следовало сохранить всем категориям на относительно небольшом уровне. Мировой опыт – пожалуйста, и сейчас в развитых странах во многом помощь бедным осуществляется посредством натуральных выплат и льгот. К слову, наши преобразователи крайне избирательно подходят к заимствованию мирового опыта, Франклин Рузвельт у них не в чести, поскольку он очень сильно задействовал возможности государства в ликвидации бедности в ходе преодоления кризиса, не побоялся недовольства крупного капитала, его чуть не «красным» называли. Не упоминается и Джон Кеннеди – другой почитаемый президент, который проводил фискальный эксперимент в духе государственного стимулирования развития страны. На Китай мы тоже не похожи, европейцы, которые никогда Россию таковой не считали, кстати. - Среди заявленных национальных проектов было и развитие агропромышленного комплекса страны. Село ждет масштабных инвестиций. Это переломит ситуацию коренным образом? - Безусловно, инвестиции будут очень полезны для отечественного хозяйства. Это истина maxima, доказательств не требует. Однако, на мой взгляд, было бы целесообразнее в сельском хозяйстве деньги направить не на увеличение кредитов, а на прямые вложения в производство товаров, т.е. дотации к закупочным ценам. Проблема диспаритета цен на сельхозпродукцию и цен на продукцию промышленности и топлива состоит в неорганизованности сельхозпроизводителей. Например, нефтяники организованы, у них невелики трансакционные издержки, они могут держать свои цены на инфляционном уровне, добиваясь перераспределения денег в свою пользу. Колхоз не может искать потребителей напрямую, у них очень велики трансакционные издержки, они не могут поддерживать свои цены. Инфляционную выгоду снимают посредники, заметно, что хлеб дорожает даже быстрее, чем бензин. В развитых странах роль организатора мелких производителей играет биржа, она минимизирует трансакционные издержки, там диспаритета цен нет. Такая же ситуация в лесном хозяйстве, переработке, легкой промышленности и везде, где превалируют мелкие производители. Мы уже отмечали, что есть проблема эффективности крупного и мелкого производства, малого бизнеса. Еще одно направление средств стабфонда – развитие дорожной инфраструктуры, несомненно, обращается к опыту США 30-х годов. На наш взгляд, учитывая плотность населения и протяженность страны, нам следует основательно корректировать его. Дороги в России всегда являлись проблемой не потому, что живут одни дураки, а потому, что низка плотность населения. Другими словами, цена дороги даже дороже, чем в США или Германии, поскольку и климат похуже, и подвоз дальше, а пользование ими намного ниже. Эффективность строительства дорог падает в разы. Добавим, что дороги не являются разовым вложением, они требуют перманентного ремонта. Развитие транспортной инфраструктуры следует увязывать с программой размещения производительных сил. В таких регионах надо развивать дорожную сеть, в силу большой плотности населения эффективность их строительства будет высокой, дороги будут окупаться. Межрегиональное сообщение следует возложить на железнодорожный и авиационный транспорт, государство могло бы своими вложениями сделать передвижение каких-то важных в национальном смысле категорий недорогим. Проблема транспорта, для страны с низкой плотностью населения, имеет помимо экономического еще и политическое значение. Свободное передвижение по стране порождает единство страны и народов ее населяющих. Реформу жилищного хозяйства в целом, и стимулирование строительства жилья, в частности, также следует увязать с демографической программой и планом размещения производительных сил. Эти направления можно развивать только в перспективных для миграции регионах, с выводом населения из заведомо депрессивных. Стимулировать строительство следует, как мы уже отмечали ранее, не всякого жилья, а, в первую очередь, доходного, с тем, чтобы облегчить миграцию рабочей силы. Муниципальные программы помощи нуждающимся в жилье следует строить на основе развития муниципального фонда наемного жилья, причем без права приватизации. - Насколько эти проблемы федерального масштаба касаются Бурятии? - Все сказанное чрезвычайно актуально для нашей республики, все отмеченные проблемы имеют место быть, даже в усиленном варианте. Для Бурятии, в большей степени характерно выбытие денег из оборота, мы потеряли и продолжаем терять массу позиций потребительского рынка, вследствие чего мы не богатеем так быстро, как это делают другие. Необходимо выявить перспективные направления замещения импорта, выстраивать под них программу размещения производительных сил, миграционную политику, далее, в соответствии с ними, развитие жилья, транспорта, социальной сферы. Такая макроэкономика позволит сосредоточить усилия республики, увеличить оборот и повысить благосостояние и занятость населения. Например, развитие рекреационных услуг может стать локомотивом для продукции АПК, легкой, лесной, рыбной отраслей и т.п. Попутно отметим, что у Германа Грефа надо просить включения Байкала в систему льгот в целом по России, поскольку надежды на иностранных туристов призрачны, только российские граждане способны заполнить наши здравницы, что позволит снизить трансакционные и непроизводительные постоянные расходы, что приведет к усилению конкурентных позиций. Одна Бурятия смогла обеспечить вследствие реформы льгот круглогодичную занятость курортов Аршан, Саяны, Горячинск. Важно понять, какой республика должна стать в дальней перспективе, тогда мы сможем выстроить генеральный план ее развития. Отметим, что отмеченная выше политическая составляющая в республике также актуальна, мы вполне можем дождаться референдума по вопросу присоединения к Иркутской области Тунки, Оки, Северобайкальска – инфраструктурно они больше связаны с ней. Нам, Правительству республики, также важно усвоить из инициатив президента Путина, что следует усиливать государственное регулирование социально-экономического развития. Здесь мы рассматривали перспективы расходования средств стабфонда только в экономическом ключе, социальная же составляющая является отдельной темой. Илья Щеголихин, ИРА «Восток-Телеинформ»