ПОДРАЗДЕЛЕНИЕ «БАРС»

Спустя почти полгода стало известно, что в обнаружении архива бывшего лидера бандформирований Аслана Масхадова принимали непосредственное участие сотрудники Бурятского отряда милиции специального назначения, более известного как СОБР. А был ли мальчик? Одно время стало модным относить все сообщения о найденных архивах Масхадова к так называемым «бродячим журналистским сюжетам». Из серии так и не подтвержденных документально сказок о «белых колготках» и прочих призраках войны. Так, по данным «Еженедельного журнала», «архивы Масхадова» начали находить с весны 1996 года, затем информация о найденных данных повторяется в феврале 2000-го, сразу после терактов 11 сентября 2001-го, в феврале 2002-го, в июне 2003-го... Однако никаких доказательств в виде самих документов так и не было представлено. По официальным данным, Аслан Масхадов был ликвидирован в ходе проведенной 8 марта в селении Толстой-Юрт (Грозненский район) спецоперации ФСБ. Сразу после смерти был найден очередной его архив. И хотя опять никаких доказательств и публикаций самих документов не последовало, за исключением нескольких фотографий, о наличии в архиве ценных сведений заговорили не только военные, но и члены парламентской комиссии, занимающейся расследованием бесланских событий, и прокуратура. Так, именно официальный представитель Управления генпрокуратуры России на Северном Кавказе Сергей Прокопов сообщил о том, что архив состоял из двух частей - одна была обнаружена непосредственно в бункере, где скрывался лидер боевиков, другая - в Курчалоевском районе Чечни. «Информация к нам поступила из регионального оперативного штаба, - рассказывает Дмитрий, один из участников тех событий. - Дело было в середине апреля, дату точно назвать я не могу. Мы вышли с базы где-то в 4 утра, а вернулись уже когда стемнело, часов 12 работали. Вместе с оперативными сотрудниками ФСБ, саперами внутренних войск. Информация о том, что архив находится недалеко от населенного пункта Джугурты, стала известна от племянника Масхадова, который тоже шел туда с нами в качестве проводника. В общем-то обычная работа, хотя не прогулка по лесу, нет. Было и охранение, и с миноискателями работали. Могла быть и засада, да и подступы к таким схронам просто не могут быть открытыми. Обезвредили около десяти растяжек и противопехотных мин. Когда наш проводник указал примерно место, где может быть этот архив, начали уже искать, саперы смотрели, копали... Первое, что привлекло внимание, - это компьютерные диски. Некоторые из них были не в лучшем виде, потом специалисты их восстанавливали, скачивали с них информацию. Мы же провели изъятие и вынесли архив на базу, а уж оттуда на вертушке его забрали в Ханкалу. Там кроме дисков был ноутбук, большое количество ваххабитской литературы на чеченском и арабском языках, боеприпасы и радиосвязь. Очень дорогие спутниковые телефоны, рации. Из оружия - пистолеты, в том числе и импортного производства, автоматы - их еще «Борз» называют (в переводе значит «волк»). Но главное - это, конечно, информация. Большое содержание агентурной сети, списки, кто финансирует, отчеты финансовые, адреса, телефоны, в том числе и спутниковые. Говорят, что уже потом та информация начала работать. Например, события в Беслане в случае неудачи должны были быть «продублированы» в другом селе. В итоге эту банду задержали, сейчас их судят. А информация о планировавшемся захвате и координаты преступников как будто взяты как раз из того архива... А что до информации - так ведь в прессу попадает только десятая часть того, что там на самом деле происходит. Просто понятно же, что такие силы там задействованы - и вот для отчета, что ли, для фабулы в СМИ скидывается информация - чтоб народ видел, что мы тут работу выполняем, а не деньги налогоплательщиков проедаем. Ну и для местного населения важно знать, что мы не просто так сидим. А там постоянные подрывы, нападения, теракты. И большой конфликт между силовиками чеченскими и нашими. Потому что многие из тех, кто получил удостоверения сотрудника службы безопасности Кадырова, на самом деле являются бандитами - днем одним занимаются, а ночью - совершенно другим. И мы не раз принимали участие в задержании таких «сотрудников». СОБР или спецназ Группа быстрого реагирования была создана у нас в республике в 1993-м году. При «шестом отделе», занимавшемся борьбой с организованной преступностью. С тех пор за ними прочно закрепилось название «шестерка». В 2002-м году отряд быстрого реагирования был переименован в отряд специального назначения криминальной милиции МВД. Но до сих пор в народе его называют просто СОБР. Главная задача сотрудников - в обеспечении безопасности при проведении различных спецопераций. Таких, например, как освобождение заложников, обезвреживание вооруженных преступников и даже конвоирование особо опасных уголовников - все то, где может понадобиться их боевой опыт. А опыт этот приобретается месяцами и годами, проведенными в командировках на Северном Кавказе. Начиная с момента основания отряда бойцы постоянно выезжают в Чечню. Мы подсчитали, что за 10 лет собровцы 23 раза выезжали в более и менее длительные командировки. И сейчас 8 человек находятся в Чеченской республике. «Если у наших коллег из ОМОНа, ППС основная задача - поддержание общественного порядка, то мы занимаемся несколько иным делом, - говорит Алексей, еще один участник тех событий. - Непосредственно боевое применение по оперативной информации, при сопровождении колонн, на зачистках в городской зоне и в лесу. Если разобраться, то мы фактически выполняем те же задачи, что и войсковая разведка, спецназ. В наши функции входит обнаружение и ликвидация бандформирований. На их языке это называется «полевой командир», а по-нашему - бандит. Так что в принципе и там мы делаем свое дело». Совсем недавно отряд получил и имя собственное. Теперь они не просто подразделение - пусть и особое - МВД, а «Барс». И уже заказаны новые эмблемы, на которых изображена оскалившаяся дикая кошка и надпись. Почему именно барс станет эмблемой наших собровцев? Ответ долго искать не пришлось. «Снежный барс - хищник, способный справиться с добычей, втрое превосходящей его по массе» (энциклопедический словарь). Или вот еще: на гербе Хакассии также нарисован барс. Считается, что он олицетворяет вечность жизни на земле, большую внутреннюю силу, подчеркивает связь времен. Мы не кричим «Ура!», мы говорим: «Работаем!» Самая первая операция бурятского СОБРа была на слуху даже у таких матерых профессионалов, как «Альфа» (сейчас спецназ ФСБ), «Вымпел». Потому что это был первый в России случай, когда при освобождении заложников никто не пострадал. Дело было в аэропорту: 7 июня 1995 года преступники захватили вертолет, потребовали миллиард рублей, полмиллиона долларов, оружие и полную дозаправку. В заложниках оказались четверо членов экипажа вертолета. Сложность была еще и в том, что преступники периодически поднимали вертолет в воздух, перелетая с места на место и не давая сосредоточиться группе захвата. Переговоры вели сотрудники ФСБ и МВД, длились они 6 часов и в результате двое преступников сдались. Двое других подняли вертолет в воздух и приземлились на окраине города. По адресам их вероятного появления были выставлены засады и уже на следующее утро бойцы СОБРа без лишнего шума задержали бандитов. «А этот год у нас как славно начался! - смеются ребята. - 31-го декабря задерживали преступника, который в республиканском военкомате в свою супругу бросил гранату. Приревновал ее к кому-то, пришел на разборки. Там и пострадавшие были. Но мы его потом взяли. Потом Кяхта, дезертиры-тувинцы. По этому делу много шума было, суд. Но мы действовали строго в рамках закона, и стрелять-то начали после того как они первыми открыли огонь. А во время суда все так старались списать с себя ответственность! Порой доходило до того, что будто и операции «Вулкан» никакой не было, и приказа нам никто не отдавал. Ну как не было приказа? Не сами же мы снялись отсюда и в Кяхту улетели!». Вообще Кяхта - больное место на карте Бурятии. Потому что бегут солдаты оттуда далеко не в первый раз. Еще одна «горячая точка» местного значения - Гусиноозерск. «Это житница преступлений, - продолжают бойцы. - Там и дезертиров вооруженных задерживали, и перестрелка была, еще сотрудника следственных органов ранило, задерживали военнослужащих даже из командного состава - хотели продать «КамАЗ» боеприпасов. А уж после пожара на складах и вообще - местное население разбирает, продает тротил, гексоген, снаряды на металлолом пытается сдать. Это такая заноза - склады практически не охраняются, нормы безопасности не соблюдаются, местные подрываются постоянно. На север часто выезжаем, там с браконьерами у нас обычно столкновения. В прошлом году были убиты рыбинспектора. Преступников, прежде чем задержать, почти год гоняли по тайге. Они же люди опытные были. Егеря, вот и бегали. Да и местное население им помогало, они же к милиции не очень хорошо относятся, менталитет там особый, суровый. А уж потом, когда эти беспредельщики еще одного инспектора убили, народ стал помогать. Нет, даже на войне мы не кричим «Ура!». Мы говорим: «Поехали! Или «Стоять! Милиция! Всем на пол!». А любимая команда - «Работаем!». Работаем быстро и без шума. Брать жестко, но корректно». Страх «Самое первое ощущение, когда попал на Кавказ? - заместитель командира на секунду задумался. - Страх. Просто страх. Но не животный, а такой нормальный, человеческий. Потому что если страх притупился, все - человек не может осознать всю меру опасности своих действий. Страх - он помогает и сосредоточиться, и нормально думать. Так что мы не универсальные солдаты, не как в кино. Там тяжело, когда нет работы, а так - встаешь в пять утра, возвращаешься по темноте, умылся - и спать. А когда сидишь порой и ждешь информацию - тяжело, одни и те же лица, неустроенность - в палатках. Одно развлечение - при сопровождении колонн на большую землю в Южную Осетию или Моздок, например, сходить в кафе, шашлыка поесть»... «Надолго запоминается знаете что? - Дмитрий вернулся из Чечни буквально пару месяцев назад. - Звук закрывающейся дверцы печки-буржуйки. Постоянно дежурим около нее. И запах дыма, этой копоти. Одно хорошо - рядом течет небольшой ручей, за водой далеко не ходить, а так сырость, эта глина... Хотя все - дело привычки». А мы знаете чем гордимся? Тем, что за все время, пока воюем - без боевых потерь. Может, это и удача воинская, но и без мастерства здесь вряд ли обошлось. И без отношения командиров к подчиненным. Один сотрудник у нас погиб, его ранило в 1999-м, при штурме Грозного. Он потом лечился в госпитале, даже на работу вышел, но последствия ранения были очень тяжелыми... Сейчас 90 процентов групп, сменявших друг друга в командировках на протяжении нескольких лет, из Чечни выводят. Наши «барсы» остаются. По рекомендации ФСБ, как наиболее подготовленные. Справка «МК»: 1993 г. - сотрудниками СОБРа проведено 30 спецопераций, в том числе освобождение заложников. 1995 г. - начало участия в операциях на территории Чечни. За первую командировку 13 сотрудников были награждены орденами Мужества, 8 человек - медалями «За отвагу». 1998 г. - проведено 327 специальных операций, задержано 14 опасных преступников, изъято более 160-ти тысяч боеприпасов. Начиная с мая 2002 года командировки на Северный Кавказ стали длиться по полгода. Всего за время работы сотрудники СОБРа 23 раза выезжали в Чеченскую республику, все представлены к государственным наградам. Служба в отряде быстрого реагирования идет «год за полтора», а во время командировок день считается за три. Наталья ДРУЖИНИНА.