События пятнадцатилетней давности в Бурятии с высоты прошедших лет навевают тоску и отчаяние.

Попытка государственного переворота в СССР задала падению страны в пропасть космическую скорость. Да так, что шапки срывало прямо с головой ­ с теплых насиженных мест маленькие и большие правители слетали как осенние листья. Среди сотен жертв незадавшегося путча оказался и председатель Верховного Совета Бурятской АССР Сергей Булдаев ­ он был снят с должности “за беспринципную позицию в чрезвычайной ситуации”. Отставка грозила и тогдашнему председателю Совета Министров Владимиру Саганову. Самым популярным в то время вопросом было даже не риторическое “Кто виноват?” и “Что делать?”, а “Где ты был 19-­21 августа?”, когда к власти пришел отстранивший Горбачева ГКЧП, когда на улицы Москвы военные вывели танки и БТР, когда узнавшие вкус свободы советские люди ценою жизни отстаивали право на перемены. Кипела вся страна! Лилась кровь. Свистели пули. Сентябрь 1991 года. Сельские районы республики, оказавшиеся вовлеченными в драматические события передела власти, отчаянно пытались собрать урожай, частично уничтоженный наводнением. Отмечался небывалый падеж скота. В затопляемых зонах Улан-Удэ беспомощно барахтались брошенные всеми люди. В хлебных магазинах выстраивались длинные очереди, на прилавках было пусто. Основные продукты питания - водка, крупы, макароны, сахар - выдавались исключительно по продовольственным карточкам. Милиция не успевала регистрировать преступления. А в недоступной для рядовых граждан столовой рескома КПРФ случилась паника: куда девать еду? Растянувшаяся почти на 10 дней чрезвычайная сессия Верховного Совета Бурятской АССР в перерывах между обсуждением главных вопросов повестки дня пыталась решить и ее проблему - начали пахнуть скоропортящиеся продукты питания. Указ Ельцина о приостановлении деятельности КПРФ касался всех партийных структур без исключения, даже “общепита”, который тоже был опечатан. Партийные работники - из князей в грязь - стали первыми советскими безработными. “У меня там демисезонные ботинки и заначка от жены”, - жаловался один из бывших партийных функционеров другому. Остался не у дел и без своего рабочего кабинета 56-летний Леонид Потапов, первый секретарь рескома партии и депутат Верховного Совета Бурятской АССР, накануне отозванный из Туркмении руководить родной республикой. В Доме Советов - антисанитария. 26 августа группа лиц, объявив бессрочную голодовку, самовольно захватила первый этаж здания Дома Советов. На улице акцию протеста поддерживали молодежь и новые демократы. Ни милиция, ни прокуратура, ни хозяева помещения не решались применить силу. Тогда в стране на сей счет не было ни законов, ни даже инструкций. Чиновники шарахались от голодающих, молча снося оскорбительные выпады в свой адрес. Толпа никем не остановленных горожан, сорвав со здания рескома вывеску, в ярости затаптывала ее ногами. Над государственными зданиями реял триколор - андреевский флаг. ГКЧП захватил власть в тот день, когда в Москву на подписание нового Союзного договора съехались руководители всех краев, областей и автономий, к числу которых относилась и Бурятская АССР, накануне принявшая декларацию о государственном суверенитете. Бурятию должны были представлять на этом мероприятии председатель Верховного Совета Сергей Булдаев и председатель Совета Министров Владимир Саганов. Вынужденно поддержав ГКЧП, разъехались по домам - с мест стали поступать тревожные сигналы. Не исключением была и бурятская автономия. Очевидцы вспоминают: “Возле ГАИ стояли бронетранспортеры, у рескома - милиция, в скверике у почтамта - военные, армейские части - в повышенной готовности”. Начальникам военных гарнизонов огромной страны было предписано объявить себя комендантами и в случае чего вводить на территории столичных городов чрезвычайное положение и комендантский час. Тогдашний начальник военного гарнизона Улан-Удэ генерал Анатолий Николаев и не скрывал своего намерения в любое время выполнить приказ военного командования Советского Союза. Старые партийные функционеры в надежде ближайшей реинкарнации потирали руки. Директивы из Москвы шли в регионы из двух мест - от ГКЧП и президента России Бориса Ельцина. Выбирать приходилось и на страх, и на совесть. Иркутский руководитель Юрий Ножиков вывел людей на улицы - на совесть. Владимир Саганов и Сергей Булдаев “на словах” создали свой “ГКЧП”, как того требовали авторы переворота - на страх. Однако по каким-то причинам телеграмма об этом в штаб-квартиру путчистов отправлена не была, что впоследствии и спасло Владимира Саганова от неминуемой расправы. Разделилась и пресса Бурятии. Гостелерадиокомпанию шатало из стороны в сторону, “Правда Бурятии”, орган рескома КПРФ, с бешеным тиражом печатала решения ГКЧП, молодая “Бурятия”, издаваемая Верховным Советом БурАССР, - указы Бориса Ельцина. Это были несопоставимые тиражи. Если сбой дала целая система, то что говорить о людях? Сергей Булдаев оказался более последователен в своих действиях, за что и пострадал. Бывший посол СССР в Южной Корее Владимир Саганов разрывался на две части. Как крупный чиновник, привыкший подчиняться приказам начальства, и как человек, горячо принявший политические и экономические реформы: “Я радикал”, - любил говаривать он. Уже позже мы узнали, что в самый разгар путча Владимир Саганов тайно направил в адрес Бориса Ельцина телеграмму в его поддержку. Но и именно он принимал решение о создании в Бурятской АССР регионального аналога ГКЧП, который, впрочем, так ни разу и не собрался. Верховный Совет Бурятской АССР объявил охоту на ведьм, призывая наказать всех. Уже отозванный с должности председателя - главы государства Сергей Булдаев призывал чересчур горячие головы: “Зачем приносить в жертву всех? Давайте одного меня!”. Его не слушали и требовали крови. Владимир Саганов, демонстративно вышедший из партии, удержался в кресле благодаря мощной поддержке сельских депутатов. В перерыве между заседаниями чрезвычайной сессии первый заместитель председателя Верховного Совета Виктор Саржан, подчиняясь мнению членов президиума, пытался склонить Владимира Саганова к добровольной отставке. В любую секунду республика, переживающая голод, с ужасом ожидающая холод, республика, охваченная наводнением, завязшая в неубранном урожае, могла остаться без руководства. Москве тогда было не до сельского хозяйства - поступающие в регионы указы Ельцина были направлены исключительно на удержание отвоеванной с таким трудом власти. И только! Единственным человеком из знаковых фигур того времени, хранивший молчание и так и не высказавшийся о “политическом моменте…”, был “скромный безработный” Леонид Потапов. “Почему он всегда отмалчивается?” - удивлялся Виктор Саржан. Но тогда в обойме кандидатов на будущие руководящие должности суверенной Бурятии значились совсем другие люди… Чрезвычайная сессия Верховного Совета, собранная 3-4 сентября во второй раз специально для отстранения Владимира Саганова, выдвинула на вакантную должность председателя республиканского парламента девять человек. Шестеро из них взяли самоотвод, в том числе депутат Герман Языков, избравшийся с должности первого заместителя министра МВД РБ, председатель Улан-Удэнского горсовета Виктор Кукшинов и член президиума Верховного Совета Ревомир Гармаев. В список для тайного голосования были включены закаменский депутат Владимир Соктоев, кандидат наук Степан Калмыков и сотрудник БНЦ “умница” Иосиф Павлов. Выборы не привели к результату. Из-за отсутствия на сессии четверти депутатов (тогда в парламент Бурятии избирался 171 народный депутат) необходимые 2/3 голосов не смог набрать никто. Сессия вынуждена была распуститься и перенести выборы председателя Верховного Совета на октябрь. Спустя месяц вакантное кресло спикера парламента занял Леонид Потапов, бывший первый секретарь рескома КПРФ, будущий бессменный президент Бурятии. Страну Советов ждал раскол. Наступали времена разрухи, взяточничества, воровства, передела собственности, рождения олигархии. Население огромной России двигалось к голоду, нищете, отчаянию... Станислав Белобородов